•      •      •      •      •      •      • 

► Fever Ray – If I Had A Heart ◄
•      •      •      •      •      •      •

...Крис...
Взрыв. Он оглушает тебя. Ослепляет. Он растворяет тебя. Рвануло где-то совсем близко, так близко, что тебя сбивает с ног ударной волной, укладывая мордой в чёрную, как сама смола, грязь. Дрожащие ладони упираются в землю под собой, утопая по запястья. Засасывает в могильную трясину. С кончиков волос, носа и подбородка стекает то ли пот, то ли кровь, то ли дождь. Ты не слышишь ничего вокруг - полнейший вакуум, ни предсмертных криков людей, ни череды таурельных выстрелов, ни стука собственного сердца или шёпота дыхания. А дышишь ли ты ещё? Голова двигается с трудом, шея поворачивается почти с ощутимым, но не слышным скрипом, как плохо смазанная деталь. Мышцы отзываются скупой протяжной болью, натягиваясь, как старые струны. Пытаешься осмотреться, но на глазах засохшей кровяной коркой стынет чужая жизнь. Выдох. Ты выжимаешь от груди все свои, под сотню, килограммы, вставая на колени и оглядываясь. Везде дым. Сшибает запах пороха и палёных волос. Контузило. Но ты не понимаешь этого, даже редкие всполохи в этом чёрном дыму от выстрелов не дают твоей памяти зацепиться за последний момент и понять, что случилось. Где ты. Кто ты. Почему ТЫ. Однако, если внутренняя память не срабатывает, то включается рефлекторная. Ноги сами поднимают тебя, чтобы ты встал. Руки ложатся на автомат, валяющийся рядом и передёргивают затвор. Пустой магазин. С таким же механическим скрипом твои суставы, с болью в покрасневших костяшках пальцев, разжимаются, отбрасывая бесполезное оружие прочь. Разочарование. Ты выдыхаешь, но вокруг по прежнему тишина. Кто-то что-то кричит тебе, кто-то пробегает рядом, что-то падает в грязь, но уже не поднимается вновь. Снова яркий всполох света справа, фонтаном бьёт в свинцовые небеса грязь и человеческие конечности. Вдох. Стиснув зубы, ты хватаешься за рукоять ножа и бежишь вперёд, увязая в грязи тяжёлыми сапогами, чьи подошвы словно налились раскалённым железом. Крича до хрипа, разрывая голосовые связки, но вокруг тебя по прежнему только всеобъемлющая могильная тишина.

...Крис...
Небо. Такое тёмное, с тяжёлыми, прогнившими серой и порохом, облаками. Казалось, только протяни руку и увязнешь в этом дегтярном зареве кончиками пальцев. Под ногтями чернеет, а перед глазами же наоборот - всё плывёт светлыми кругами. Давление ударяет по вискам. По земле стелился ещё густой грязный туман, хотя, возможно, это были остатки дыма после недавних выстрелов. Два широко раскрытых серо-голубых глаза смотрели в пугающую мраком высоту не моргая. Грудь тяжело вздымалась, до хруста в клетке собственных рёбер. Сердце билось одним только адреналином, пропуская то один, то даже парочку ударов, едва ли уже качая кровь. В ушах перезвоном стучали опадающие медными монетами патроны. Вдоль хребта словно залили ледяной азот, зато в полных газом лёгких, судя по ощущениям, зажгли спичку и в них всё полыхало яростным пламенем. Дрожа, ладонь поднялась к лицу, проводя размашисто ото лба до подбородка трясущимися онемевшими пальцами. Всё лицо словно находилось под анестезией - он совсем не почувствовал кожей ничего. Когда он моргал, ресницы слипались, а веки поднимались тяжело и с большой неохотой. Он хотел повернуть голову, но не было сил. Каждый вдох давался ему всё труднее и труднее, холод крался по всему телу, нежным объятьем поглощая его от кончиков конечностей и подбираясь ко всё ещё упрямо бьющемуся сердцу. Но Крис уже точно знал, что это конец и на этот раз ему не выкарабкаться. Всё.

...Крис...
Смерть, впрочем, его не пугала, он ждал её прихода, как встречи со старым другом. Он не знал, что ждало его на той стороне, но его это и не волновало, он устал. Слишком устал, чтобы тревожиться об этом, хотелось отпустить и забыться в небытие. Перед глазами не пролетала вся его жизнь, вопреки догадкам многим, хотя последние секунды его жизни утекали медленно, словно последняя песчинка, отмеряющая его жизненный цикл, застряла в узком горлышке песочных часов. Это давало время подумать, хотя каждая мысль в его голове, едва протекала мимо, едва осознавалась, но он ни о чём не сожалел. Всё давно потеряло свой смысл. Но эта апатия не пугала его, она дарила... умиротворение? Страхи, победы, счастье и даже любовь. Сейчас, когда вокруг него всё перестало существовать, как и он сам, всё это не имело значения. Казалось, он никогда и не испытывал эмоций и, уж тем более, чувств. Хотя перед глазами упрямо представал образ снайпера из его отряда. Снова и снова. Пирс. Не целостный образ, конечно, а какие-то обрывки, словно из старого кинофильма с испорченной плёнкой и отсутствием звука. Немое кино. Его улыбка, с крошечными ямочками на щеках. Этот нелепый шарф, который он никогда не снимал. Хитрый прищур. То, как он вскидывал чуть вверх подбородок, когда толкал высокопарные речи. Или та морщинка между бровей, которая появлялась, когда он прицеливался из своей снайперской винтовки. Такие мелкие детали, которые, на самом деле, и были самой сутью, самым важным сокровищем в его памяти. Из приоткрывшихся губ Криса вырвался последний выдох в опустевших и холодных лёгких. Глаза закрыть он не успел, но, так или иначе, провалился в беспросветный мрак смерти. Серые, как сами небеса, два ясных глаза уставились в бесконечную высь пугающей пустотой.
•      •      •      •      •      •      •
...Крис!..

И ровно перед ним сидит хорошо, и уже довольно давно, ему знакомый лейтенант Пирс Ниванс и встревоженно смотрит на своего капитана. Вот всегда он смотрит этими своими щенячьими глазками. Так смотрит, что просто в груди всё сжимается. И сколько не отводи взгляда, всё равно чувствуешь его глаза на себе. И столько в них всегда, в любой ситуации и при любых обстоятельствах, сопереживания, поддержки и желания всеми силами помочь. и неважно с чем и как. Столько, что Редфилду даже становится неловко от этого. Он почти что чувствует себя виноватым за то, что заставляет своего снайпера так переживать за себя. Столько эмоций, сколько в ответ он, наверное, никогда ему отдать не сможет. От чего чувство вины только сильнее жжёт под кадыком, вставая комом поперёк горла. Или причина была в чём-то совсем другом?
Так или иначе, а продолжать размышления в данном ключе Крис не собирался. Не время и не место. Однако, всё же явно было необходимо сделать одно - перестать заставлять Ниванса так за себя беспокоиться и, наконец, взять себя в руки! Что он за капитан такой, если его солдаты вынуждены переживать за командира?
- Да? Да. Я просто задумался, прости... Прости... Ты что-то говорил? - чуть рассеянно переспрашивает он по каналу общей связи. И в ответ получает привычное "мы подлетаем к точке высадки". Он коротко кивает, хмуря сурово брови, даже не замечая того.
- Соберись, Крис! Ты же на задании, сейчас не время витать в облаках... - укорил он себя за такой несвойственный ему не профессионализм.

- HQ, это Альфа, как слышно? - стоило только их вертолёту зависнуть в воздухе, как Крис оказался первым, кто сразу же подскочил на ноги. Он уже стоял в дверном проёме, держась за поручень одной рукой, а второй сбрасывал трос вниз, чтобы они могли спуститься. Пилот, хоть и сидел к нему спиной в огромном шлеме с наушниками, обернулся через плечо и показал Крису большой палец вверх. Простая формальность - проверка качества связи, но так капитану Редфилду было всегда, пусть не намного, но спокойнее. В подвальных лабораториях, трущобах гетто или в каких-нибудь особняках в лесу, связь всегда брахлила. Но так Крис хотя бы был уверен, что причина именно в глушилках и прочем, а не в том, что он не проверил, а оборудование было неисправно.
- Ладно, давайте быстрее... по одному! - придерживая трос, чтобы тот не болтался на ветру и от мотания вертолёта в воздухе, он следил, как один за другим, его бравые бойцы спускаются вниз, на крышу здания, над которым и завис их вертолёт. И только когда все спустились, последним и замыкающим, приготовился к прыжку вниз и сам капитан Редфилд.
- Улетай подальше, не кружи здесь. Ты наш единственный шанс выбраться отсюда, так что до назначенного времени к точке сбора не подлетай. А то вдруг ещё кто-то решит сбить летающий туда-сюда над опасной зоной подозрительный вертолёт... ладно? Давай! - отсалютировав пилоту, который снова лишь показал капитану большой палец вверх, Крис быстро по тросу спустился на крышу. И, как только его ноги коснулись бетона, он перевесил свой автомат со спины на грудь, переводя щелчком режим с предохранителя на стрельбу. Увидев это, все из его отряда поспешили последовать его примеру.
- Итак! - громко крикнул он, чтобы перекричать шум улетающего вертолёта и привлечь к себе внимание.
- Наша задача с вами на сегодня такова. Пока ведутся официальные переговоры с террористами, нам нужно по-тихому освободить заложников. По данным нашей разведки, заложников держат в здании, которое находится в квартале отсюда к северу. Сейчас мы спустимся в каналы, попробуем пройти под улицами, которые кишат заражёнными.... - Крис достал из нагрудного кармана карту и развернул её. Оттуда же достал крошечный фонарик и подсветил линии серых канализационных каналов.
- Этот и этот секторы перекрыты, весь район оцепили, чтобы никто не вошёл и, что самое главное, не вышел. Так что где-то здесь нам нужно будет уже подняться на улицы. Постараемся проскочить переулками... - озвучивая инструктаж, Крис всё это время водил пальцем по карте, показывая их маршрут, чтобы все запомнили. Не потерялись и, в случае непредвиденной ситуации (которая, непременно, да приключится, он в этом не сомневался), или если они разделятся, то все смогли бы найти путь к эвакуационной точке их сбора.
- Вот тут недавно велись ремонтные работы, строительные леса ещё не убрали, так что мы поднимемся по ним и зайдём через окно четвёртого этажа. Согласно информации, полученной из штаба, сейчас заложников поделили на две группы. Одну держат на шестом этаже, а вторую на кухне восьмого. Как только проникаем в здание, Моралез, Сэт и Квинси идут наверх, а я и Ниванс пойдём за теми, которых держат на шестом. Приказ не открывать огонь до тех пор, пока не будет зрительного контакта с живыми заложниками... но буду с вами честен, если нужно будет стрелять - стреляйте. Я умолчу об этом в рапорте, - чтобы немного разрядить атмосферу и, хотя бы так, но показать свои переживания за ребят, отшутился Крис и даже подмигнул в конце. Однако, сразу после этого, его лицо снова стало привычно суровым и предельно серьёзным.
- Ну всё, за дело! Будьте начеку! Всё делаем быстро и тихо. При контакте с врагом стараться зачистить всё без лишнего шума.... выдвигаемся!

...Крис...
Он проходил через этот ад столько раз, что страшно даже вспомнить. А это только то, что он реально помнил, ведь было много такого в его жизни, что его мозг попросту решил забыть, чтобы не травмировать ещё больше. Он жил этим наяву днём и умирал в своих ночных кошмарах. Не было и ночи, чтобы капитан Редфилд не вскакивал в 4 утра в ледяном поту, прошибаемый крупной дрожью и тяжёлой отдышкой, не хватался за пистолет, спрятанный под подушкой. Ни единого грёбанного дня. Поэтому спать он стал мало и урывками. Всё больше дремал в транспорте, вот прямо как сейчас, в этом вертолёте. А потому почти всегда весь мир видел сквозь матовую, сюрреалистичную плёнку сна как будто бы. Всё происходящее он делал чисто по привычке, как умел, даже если уже был не в состоянии понять, где его сон, а где реальность. Да ему, признаться честно, уже было как-то и всё равно, что ли.

...Крис...

Крис пуст. Крис иссяк. В нём не осталось той внутренней энергии, что прежде била ключом. Той энергии, которой он мог и делился с окружающими. Сейчас ему не хватало даже на то, чтобы в себе поддерживать жизненную искру. Кажется, даже напротив, будто та даже ушла в минус и всё, что он делает и использует, уже берёт в кредит у старушки Фортуны. Однако же, даже если и так. Даже если у него уже ни на что не было сил, не было желания, если он потерял себя, он отказывался терять членов своего отряда... снова. И его внутреннее состояние никак не отражалось внешне и, уж тем более, - на его работе и задании в частности.
Только, разве что, преданный солдат, самый лучший из лучших, но не только как солдат, но и как его друг и товарищ, может разглядеть на лице Криса тень тяжести внутренней борьбы. Борьбы, которую он, как обычно, ведёт один, страдая один, не разделяя её тяжести и больс
кем-то. Всё держа в себе. Что его, в общем-то, и разрушало изнутри. Кажется, что только Ниванс может увидеть куда больше и глубже, чем сам кэп и подозревать о себе не может. Потому что он всегда смотрит на Криса и особенно, когда думает, что тот ничего не замечает.

...Крис...

Крис... не дурак. Он всегда замечал эти взгляды, даже если Ниванс думал, что тот не видит. На самом деле... все замечали, но как и сам капитан, предпочитали помалкивать по поводу этих взглядов. Конечно, все всегда смотрели на своего капитана Редфилда, на своего предводителя и защитника. Слушали что он скажет, запоминали, восхищались. Однако же, не нужно было быть сверх профессиональным психологом, чтобы различить их взгляды и то, КАК именно смотрит Пирс на своего капитана. Это было два совершенно разных взгляда. Конечно, это вовсе не значило, что он не слушал приказы Редфилда, что он плохо работал, но когда все смотрели на Криса во время его краткого инструктажа, кажется, Ниванса волновали совсем иные битвы, нежели тем, что им всем предстояли по ходу миссии. И Крис конечно же не мог такое не замечать, хотя и продолжал игнорировать. Просто чтобы всё осталось как есть между ними. Просто потому, что боялся сломать то что есть, давая волю своим желаниям уйти в слишком дальнее вольное плавание. Такую роскошь позволить себе он попросту не мог. Ни сейчас, да и не... никогда, наверное. Навечно капитан, навечно призван в этот мир героически спасать мир и терять дорогих ему людей. Но терять Пирса он был не намерен, а потому готов был сделать всё, чтобы защитить его. Особенно его, да... парадокс. Так стараясь уйти от судьбы, стараясь не сближаться с Нивансом, не подпускать его слишком близко, чтобы не подвергать опасности, он уже сделал его особенным для себя и уже тот занимал место в его сердце, даже если капитан занимался постоянным самообманом на этот счёт.

•      •      •      •      •      •      •

Так или иначе, но Крис отмахнулся от всех мыслей и взглядов со стороны лейтенанта Ниванса и постарался просто сосредоточиться на их миссии. Снова смертельная опасность, снова возможны жертвы... риск был слишком велик, чтобы позволить себе забивать голову чем-то лишним. Чем-то совершенно не относящимся к выполнению их задания.
Но уже минут через десять, пройдя по каналам и выбравшись в указанном месте в переулок, Крис понял, что неосознанно поставил себя и Ниванса в пару... снова. Конечно, изначально он распределял всё исключительно с профессиональной точки зрения. Их было нечётное количество, так что он создал отряд из трёх человек и из двух, но более опытных бойцов. К последним он причислял себя (чего уж там, мог бы, он бы и один пошёл, но по уставу не положено), ну и, разумеется, самого лучшего стрелка из всех, которых когда либо знал он и этот мир. Идеальное сочетание тяжёлого "танка" в лице Криса и меткого снайпера в лице Ниванса. Но теперь, пока они поднимались по пожарной лестнице на четвёртый этаж, он никак не мог избавиться от мысли, что сделал это неосознанно из личный убеждений, а вовсе не из профессиональных. И если честно, Крис давненько так не сомневался в принятых им решениях, однако, было не логично сейчас что либо менять. Уже было поздно и это могло бы заставить и других сомневаться в нём и принятых им решениях. Ведь, в конце концов, если капитан сам не уверен в своих приказах, как их исполнять простым рядовым солдатам?

А отношения Криса со своим отрядом всегда строились на абсолютном взаимном доверии, помощи и поддержке. И он не собирался их доверие предавать. Так что, когда они все забрались в нужное окно, которое Крис лично, насколько это вообще было возможно, разбил с локтя, направился на лестницу, ведущую наверх. На шестом этаже он жестами направил первый отряд, а сам махнул Нивансу двигаться дальше наверх. При этом стараясь не сталкиваться с ним взглядом. Признаться честно, он терял всю свою концентрацию, стоило только им столкнуться взглядами. А это было неизбежно, ведь Крису постоянно хотелось взглянуть на Ниванса, а тот, как назло, всегда и сам смотрел на него. Но тут, как говорится, "не думай о розовом слоне", то ты только о нём и можешь думать. Принцип тот же - чем больше капитан Редфилд старался увести свои мысли в сторону от лейтенанта, тем скорее он возвращался ими к нему.
- Соберись, Редфилд, что ты как подросток в пубертат... - выдохнул он свои тяжкие мысли, хмурясь и сердясь на самого себя. При этом он был не только сердит и престыжен самим собой, но и не меньше того - смущён. И эти мысли, ко всему прочему, были настолько тяжёлыми, что он чуть нечаянно их не выдохнул тихим шёпотом вслух, еле-еле сумев удержаться. От чего напряжённая капелька пота скатилась у виска, показывая то, что если тут не жарко из-за военной опасной обстановки, то из-за лейтенанта Ниванса однозначно.
- Мы на месте... - только и смог наконец шепнуть капитан, замирая у нужной им двери. Он прижался спиной к стене слева от входа и приготовил автомат. Снизу пока не слышно было выстрелов, а значит, штурм ещё не начался. Непредвиденных ситуаций не случилось, что уже было замечательно. Но это так же значило, что все теперь ждали его приказов.
- Все на позициях? - нажав на кнопку общей связи, спросил Редфилд и получил ото всех подтверждение. Затем, наконец, впервые за всю миссию, наверное, он поднял взгляд пронзительно голубых глаз на своего лейтенанта. Готов ли он? Ну конечно, он был готов. Сейчас Ниванс выбьет дверь, а Крис залетит первым внутрь, принимая на себя первые атаки. И уже потом снайпер его прикрывать будет. Но всё это нужно сделать синхронно, чтобы на всех этажах они начали штурм одновременно.
- Тогда... по-моему сигналу начать штурм... и три... два... один... штурм!